Моя любовь к музыке началась неожиданно. Я до сих помню свой самый первый учебный день в школе, который, я так думаю, повлиял на мою дальнейшую судьбу и выбор профессии.

В то далекое сентябрьское утро я, как и множество детей нашей страны, пошла в школу. В руках был огромный букет из гладиолусов, на голове красовались два пышных банта. Я была полна энтузиазма и легкого возбуждения от предвкушения чего-то нового и неизведанного. Но каким же сильным было мое разочарование, когда буквально на первых уроках я поняла, что уже умею все, чему нас собирались учить! Об этом мною сразу же было сообщено первой учительнице Наталье Васильевне. Но она с улыбкой охладила мой пыл и сказала, что я должна делать то же, что и все ребята.

Тогда ко мне, шестилетнему ребенку, пришло осознание того, что отныне я должна быть как все. Учить буквы (хотя к началу первого класса я свободно читала нехитрые детские стишки), учиться счету на палочках (ну откуда моей первой учительнице было знать, что я легко считаю до ста), лепить из пластилина и рисовать в прописях крючочки.

Именно тогда я поняла, что должна уметь делать что-то еще, что будет отличать меня от сверстников. И поэтому, когда в тот далекий сентябрьский день мама, забрав меня из школы, с волнением спросила: «Ну, как дела в школе?», я смогла сказать только одно: «Я хочу учиться в музыкалке. Прямо сегодня».

Класса скрипки в начале девяностых в нашем небольшом поселке не оказалось, и мама записала меня к учителю игры на фортепиано. Так началась моя непроходящая любовь к музыкальному искусству.

Моя первая учительница музыки Гринёва Елена Васильевна была требовательной и строгой. Но вместе с этим любовь к музыке, которую она буквально боготворила, через призму наших уроков и взаимоотношений она смогла передать и мне. Ее упорство, четкая направленность действий всегда поражала и восхищала меня. И, как ни странно, в этом она ни капли не уступала моей матери, которая свою любовь смогла облечь прежде всего в поступки, а затем уже - в слова. Думаю, именно им, заложившим в меня настолько разные, но одинаково значимые качества я и обязана по сей день.

Я была перспективной юной пианисткой – зональные и областные конкурсы, ежедневные занятия за инструментом по 5-6 часов не мешали мне быть отличницей в общеобразовательной школе. И если с уравнениями и одноклеточными все было понятно, то такой предмет, как музыка в школе, вызывал мое полное недоумение. Я помню эти 45 минут, потраченные на запись текстов песен и исполнение их под баян нашего учителя музыки Валерия Николаевича. Мои слабые попытки узнать, когда же мы будем учиться писать ноты и «а давайте я расскажу, кто такой Бетховен», с крахом терпели поражение. Я до сих пор помню, как единственной мыслью, которая посещала меня, девочку-подростка, пытающуюся смотреть в светлое будущее, было: «только бы не работать учителем музыки в школе».

Несмотря на то, что выполнение домашнего задания по всем предметам всегда превращалось в театрализованное представление, со мной – учителем и моими игрушками – учениками, я даже мысли не могла допустить, что могу стать школьным учителем. Пианистка, преподаватель игры на фортепиано, концертмейстер – но никак не учитель музыки!

Все вышеперечисленные специальности я получила, поступив учиться в Белгородское государственное музыкальное училище им. С.А. Дегтярева. Начавшаяся на третьем курсе педагогическая практика вселила в меня новые надежды – я очень сильно захотела быть самостоятельной. Помню, как уговаривала преподавателя по камерному ансамблю, Анатолия Филипповича, который в то время работал звукорежиссером в одной из гимназий нашего города, чтобы он подыскал мне «хоть какое-то местечко работы». И он действительно его нашел – буквально через несколько дней после моей просьбы пришел и предложил работу: гимназии срочно требовался концертмейстер. Так и началась моя работа в общеобразовательном учреждении, которая продолжается по сегодняшний день. 

Я, конечно, думала, что окончив училище уйду работать по своей непосредственной специальности, но буквально через пол года, в сентябре, мне предложили часы учителя музыки. На мои слабые попытки рассказать о том, что я «ничего не знаю», «у меня 4-й курс» были обезоружены уверениями Оксаны Альбертовны, заместителя директора и учителя музыки, что она мне во всем поможет и все подскажет. Ей я тоже очень благодарна, некоторые методические приемы, о которых она мне так давно рассказывала, я использую до сих пор.

За годы своей работы учителем музыки я сменила три школы, пока действительно не нашла «свою». Я искренне и безоговорочно обожаю свою работу – начиная от детей, которыми я дышу и которые отвечают мне тем же, и заканчивая школьным коридором, по которому я люблю идти зимним вечером, в уже опустевшей школе. Я делаю все для того, чтобы мои уроки надолго оставляли след в душе ребенка. Чтобы случайно встречая воскресным днем в другой части города ученика, он радостно кричал мне через всю улицу: «Ольга Михайловна, а у меня получилось написать скрипичный ключ!» или музыкальное произведение, которое мы слушали на предыдущем уроке, дети просили поставить вновь и вновь.